Исламология (Шариати)

Доктор Али Шариати
Исламология
Эта работа была широко распространена среди мусульманской молодежи Ирана в 1970-х годах и, наряду с марксизмом, вдохновленным лидерами национального освобождения того времени, стала основным идеологическим влиянием, оказавшим влияние на Исламскую революцию 1979 года.
Основной проект школы мысли и действия
Часть 1
Я представляю геометрическую фигуру школы мысли и идеологии, которую каждый исламовед и сознательный мусульманин должен иметь в виду, говоря об Исламе, не только как объяснение своих религиозных убеждений, но и как логотип школы мысли и идеологии.
Гастон Башляр, один из величайших мыслителей нашего времени, сравнимый с Декартом и Платоном, который, к сожалению, умер несколько лет назад, будучи совершенно неизвестным, считал, что когда идея может быть концептуализирована в геометрической форме, она находит свой собственный язык, на котором она может выразить и объяснить себя. То есть, когда идея находит геометрическое выражение, эта идея находит лучший язык для своего выражения.
Любая идея, которая может быть концептуализирована и затем выражена через геометрическую форму, сама по себе является доказательством того, что она является как обоснованной, так и обоснованной. Самые точные научные концепции в мире — математические. Если мы способны выразить наши философские или идеологические идеи на математическом или геометрическом языке, мы нашли как лучший язык для выражения наших концепций, так и лучшее доказательство того факта, что интеллектуальные идеи логичны в отличие от философий и религий, которые должны участвовать в обсуждениях, аргументации, софистике, дебатах и сравнениях, чтобы доказать свою логику. Там будет выбран самый слабый язык выражения с точки зрения рассуждения и логики.
Если бы вместо этого кто-то мог использовать математику в качестве языка выражения для интеллектуальной, философской или религиозной школы или даже литературной или художественной школы, то это было бы означать, что школа мысли преуспела в поиске выражения посредством логических рассуждений, доказав, что она является как логичной, так и научной.
Я хотел добавить только один момент. Школа показывает, является ли она естественной формой, является ли ее кривая нормальной или ненормальной, является ли ее форма неоднородной или однородной через геометрическую форму, в которой она выражена. То есть, можно понять естественные качества школы из ее геометрического выражения …
Ученые и ученые
Существует большая разница между знанием, которое было понято, и знанием, которое было только что получено. Вы можете знать людей, которые очень хорошо осведомлены о знаменитом человеке, книге или школе, но не понимают
человек, книга или школа. В чем разница между этими двумя? Если мне удастся выразить разницу между ними, то я, таким образом, преуспею в объяснении разницы между настоящим исламским ученым и человеком, который просто узнал об Исламе, но не понимает его.
Есть некоторые исламские ученые, которые понимают ислам, и есть некоторые исламские ученые, многие, по сути, которые только узнали об исламе. С другой стороны, есть некоторые, которые хорошо понимают ислам, но не считаются исламскими учеными .
Такое же различие существует и в литературе, в случае некоторых профессоров, которые знают, например, сколько рукописей поэм Хафиза существует в мире, где каждая из них находится, каков вес или размер томов, сколько поэм или какие разные поэмы включены в каждое издание и которые знают имена и атрибуты всех тех, кого восхвалял Хафиз, какое влияние они оказали на него, каково было их положение по отношению к нему и т. д. Они знают, сколько персидских или арабских слов существует в поэмах Хафиза или они знают все намеки и исторические ссылки, сделанные Хафизом, но они никоим образом не понимают Хафиза. Понимание Хафиза — это нечто другое. Эти «хафизологи» не испытывают духовной или интеллектуальной симпатии к Хафизу. Таким образом, понимание Хафиза отличается от того, чтобы узнать что-то о нем.
То же самое верно и в отношении человека. Посмотрите на любого мыслителя или художника. Кто-то может прийти и снять все физические характеристики человека и определить каждую клетку в его теле, знать его полную физиологию, его возраст и т. д. и иметь очень точную информацию о нем, но не понимать этого человека как великого мыслителя или художника. Другой человек может прийти и всего за одну встречу, одну встречу, с простым обменом идеями, прийти к пониманию этого человека лучше и глубже, чем другого, со всей его научной информацией.
То же самое и со знанием школы мысли. Понимание школы мысли не то же самое, что техническая и подробная информация о ней. Это значит иметь представление об ориентации этой школы, чтобы понимать ее в целом, а не просто знать ее части или разделы. Это значит глубоко чувствовать религию или идеологию, чтобы найти дух и смысл, которые скрыты в идее.
Вот что я имею в виду под пониманием ислама или исламологии не как культуры. Конечно, ценные аспекты исламской культуры и исламских наук, которые являются важными источниками исламской цивилизации, должны изучаться. Под исламологией я подразумеваю понимание идеологии ислама, а не только исламских наук, которые обычно преподаются в школах и университетах. Это так, как поэты, писатели и художники народа понимают поэму, литературу и искусство, а не так, как те, кого учат профессора факультета литературы.
Все французские литературные школы XIX и XX веков формировались в кафе, а не в аудиториях Сорбоннского университета. Они начинались с масс и тех, кто обладал гениальностью, чувством, чувством движения, энтузиазмом и смелостью создать новую школу в музыке, живописи, литературе или поэзии . Тогда это
распространяется в группах и на собраниях в кафе, а также через интеллектуальные и духовные отношения людей здесь и там, а также на улицах.
Именно тогда образованные люди из университетов начали выступать против новой волны или школы мысли, называя ее отклонением. Они использовали аргумент, что намерение состояло в том, чтобы испортить искусство и литературу, и что новые идеи нарушат независимость их культуры и литературы.
Начались борьба и конфликт, но детерминизм времени и логики усилил новую волну мысли и вооружил ее новой логикой, которая ослабила, победила и уничтожила старую логику. И затем, через несколько лет, новая «осужденная» школа обрела официальное признание. Она навязала себя университету. Профессора университетов тогда гордились тем, что они преподавали «новую поэзию» и «новое искусство».
Таким образом, существует два вида понимания или знания. Один вид наблюдается у тех, кто утверждает, что является учеными школы или культуры, которые специализируются на науках и культурных идеях этой школы. Они изучали ее и являются выпускниками университета. Другой вид наблюдается у тех, кто может быть или не быть специалистами этой школы мысли, но они чувствуют ее. Они чувствуют ее и, таким образом, знают и понимают ее лучше, чем первая группа, потому что вторая группа пришла к познанию «духа» и «ориентации» этой школы или движения, а не просто знают ее научно.
Ислам как культура против ислама как идеологии
На протяжении всей истории исламской цивилизации ислам, в серии исламской культуры и ислам, в смысле исламских наук, стал комплексом теологических, интерпретационных, исторических мыслей и слов, объединенных вместе, чтобы сформировать то, что известно как исламские науки, и каждая имеет свою собственную специализированную область изучения. То, что человек делает, это изучает, приобретает технические знания и становится экспертом в одной области.
Но человек приходит к пониманию ислама в смысле идеологии другим способом. Ислам как идеология не является научной специализацией, а является чувством, которое человек испытывает по отношению к школе мысли как системе верований, а не как к культуре. Это восприятие ислама как идеи, а не как совокупности наук. Это понимание ислама как человеческого, исторического и интеллектуального движения, а не как хранилища научной и технической информации. И, наконец, это взгляд на ислам как на идеологию в умах интеллектуала, а не как на древние религиозные науки в умах религиозного ученого. Исламологию , таким образом, следует преподавать таким образом.
Для достижения этой цели я сначала дам общую картину школы мысли и объясню, что означает школа мысли. Я также объясню, что я имею в виду, когда говорю, что ислам следует рассматривать как идеологическую школу, а не как культуру или комплекс наук. Тогда следует ответить на два вопроса: во-первых, что такое школа мысли или доктрина? Во-вторых, что такое сам ислам как идеологическая школа? Я попытаюсь дать точное описание идеологических концепций.
Идея школы мысли
Сначала я объясню школу мысли как идею, а затем предложу ее в форме геометрического рисунка. Когда я говорю « мактаб », школа мысли, я имею в виду гармоничное собрание философских концепций, религиозных верований, этических ценностей и практических методов, которые посредством рационального отношения создают движущееся, осмысленное, направленное и единое тело, которое является живым, все части которого питаются одним духом. Эксперт может иметь или не иметь школу мысли, но если она у него есть, даже если он, например, физик, вы можете догадаться, каковы его взгляды в отношении экономических или классовых вопросов, прежде чем он скажет что-либо о том, что он думает. Если он экономист и имеет школу мысли, вы можете предвидеть, каковы его философские взгляды в отношении природы.
Почему? Потому что все взгляды на экономику, социологию, религию, философию и даже на искусство и литературу человека, принадлежащего к определенной школе мысли, имеют причинно-следственную связь друг с другом.
Таким образом, зная одно измерение его взглядов, вы можете угадать другие измерения его интеллектуальных концепций или его интуиции. Если человек верит в школу мысли, его убеждения, эмоции, образ жизни, политика, социальные взгляды, интеллектуальные, религиозные и этические концепции не являются отдельными, а взаимосвязанными. Они живут единым духом, существуя гармонично в одной форме.
Фашист, экзистенциалист или марксист имеет свою школу мысли. Вы можете знать физика, который, скажем, является фашистом. В этом случае вы можете сказать, что с психологической точки зрения он верит в психологию расизма и расовой дискриминации. С политической точки зрения он верит в национализм и реализм, а с социальной точки зрения он верит в подлинность семьи.
Поскольку у него есть школа мысли, его политические, экономические или даже литературные убеждения находятся в гармонии, скоординированы и объединены. Они развивают общую форму, и эта форма называется «идеологическая школа».
С другой стороны, возьмите физика, у которого нет школы мысли. Какова его ориентация? С экономической точки зрения у него ее нет. У него нет мнения, или, если есть, то какое? Он движется влево, вправо или по центру? Вы не знаете. Вы должны спросить его. Такой человек обсуждает вопросы со всех сторон. Сначала вы должны послушать его рассуждения, чтобы понять, каково его мнение, а затем сделать вывод, что его точка зрения та или иная, потому что возможно, что в каждой области он придерживается другого подхода, определенного убеждения, потому что он не верит в школу мысли.
Человек, у которого есть « мактаб », думает обо всех вопросах жизни: идеологических, литературных, художественных, исторических, любых. Его выводы о вопросах согласованы и находятся в гармонии с его идеологией и убеждениями.
Например, вы можете увидеть человека, который верит в преданную социальную школу. Хотя он не сказал ни слова о литературе или искусстве, поскольку он принадлежит к преданной социальной школе мысли, вы знаете, что он не верит в литературу ради литературы, искусство ради искусства или поэзию ради поэзии или в
«литература как язык личных чувств», но он, безусловно, убежден, что искусство и литература должны служить социальной борьбе, поскольку он верит в школу социальной приверженности.
Таким образом, школа мысли и действия подобна галактике, в которой каждое индивидуальное ощущение, социальное поведение, этический характер и, в частности, философская, религиозная и социальная идея человека, подобны планете, которая вращается вокруг одного солнца в скоординированной, осмысленной галактике, галактике, движущейся в одном направлении и скоординированной в движении. Это ментальный образ человека, который верит в школу мысли. Это школа мысли, которая создает движение, строит и приносит социальную власть. Именно она дает человеку миссию, приверженность и ответственность.
Экспертиза и наука не имеют одинакового эффекта
С того времени, как ислам превратился из «идеологической школы» в «культурное знание» и «собрание религиозных наук», он утратил свою способность и силу создавать «движение», «обязательство», «ответственность» и «общественное сознание», и ему было отказано в возможности оказывать какое-либо влияние или воздействие на судьбу человеческого общества. Когда мы говорим, что «школа мысли — это полная интеллектуальная форма человека, который верит в идею», что это за форма? Я не взял эту очень простую фигуру откуда-то. Я сделал ее из своих исследований различных идеологий и исследований идей и верований, а также идеологических, религиозных и социальных школ, я разработал форму, которая не только полезна с точки зрения выражения идеи, но и полезна как средство обучения и объяснения того, что называется «идеологической школой мысли», не только как форма, которая проста, но и как средство выражения с точки зрения ее содержания, которое само по себе представляет особый интерес в « мактабе ». В основе его лежит теория о том, что совершенная идеологическая школа, включающая в себя все интеллектуальные формы школы мысли, имеет такую завершенную форму.
Часть 2
Инфраструктура и надструктура системы УБЕЖДЕНИЙ
Когда я говорю об инфраструктуре, я имею в виду основу системы убеждений или отношения, разработанные на основе принципов этой системы убеждений, которые имеют причинно-следственную связь с супраструктурой. Под супраструктурой я подразумеваю идеи или эффекты, разработанные посредством трех столпов, которые формируют «идеологию» и базируются на инфраструктуре системы убеждений.
Каждая идеологическая школа должна иметь инфраструктуру или базовую систему поддержки, из которой развиваются все ее идеи. Она состоит из «мировоззрения», которое имеет каждая школа мысли без исключения, будь то божественно ориентированная, материалистическая, натуралистическая, идеалистическая, фашистская, марксистская и т. д.
Человек, не имеющий мировоззрения, подобен человеку, у которого много мебели, и он постоянно переставляет ее из дома в дом. Ничто никогда не распаковывается полностью и не кладется на свое место, чтобы можно было использовать это должным образом.
Иметь большой объем разрозненных знаний без определенного взгляда на мир — это как иметь все материалы, необходимые для строительства здания, но не иметь проекта того, что должно быть построено. Лучше для человека не иметь материалов, чем проекта. Здесь лежит настоящая разница между Абу- Дарром и Авиценной, между верным борцом на пути Бога (муджахидом) и опытным ученым, между преданным интеллектуалом и исследователем-ученым, между осведомленным, ответственным и ориентированным человеком и неверным, ненаправленным экспертом, между идеей и наукой, и, наконец, между идеологией и культурой.
Наука, искусство, литература, философия, промышленность, люди, жизнь, этика и даже само существование обретут смысл, дух и ориентацию, если будут привязаны к вере и идеологической системе школы мысли. Это возможно только тогда, когда все это основано на мировоззрении и интерпретируется по его стандартам.
Мировоззрение
Каждый мыслитель, имеющий школу мысли, должен разработать такую форму, а затем ответить на вопрос: «Каково ваше мировоззрение?» Человек, имеющий мировоззрение, может ответить, что его мировоззрение материалистическое, реалистичное, скептическое, даосское , мультитеистическое, дуалистическое, монотеистическое, пантеистическое, эстетическое, экзистенциалистское и т. д.
Мировоззрение — это понимание человеком «бытия» или «существования». Разница между Хафизом и Умаром Хайямом — в их мировоззрениях. Хайям говорит: «Поскольку никто никогда не возвращался из иного мира, чтобы принести вести о том мире (его мировоззрение), мы должны наслаждаться настоящим (его идеологией)». Хафиз говорит: «Поскольку наша судьба была определена в наше отсутствие (его мировоззрение), если она не соответствует нашим предпочтениям, не жалуйтесь (его идеология)». Таким образом, идеология развивается из общего контекста мировоззрения, и между ними существует причинно-следственная связь.
Человек, который верит, что у мира есть Создатель, Который Сознателен и имеет Силу Воли, и что из точных счетов и расчетов, которые ведутся, он получит награду за свои действия или будет наказан за них, является человеком, имеющим религиозное мировоззрение. Оно основано на этом самом мировоззрении, согласно которому человек говорит: «Мой образ жизни должен быть таким-то и таким-то. То-то и то-то должно быть сделано». Оно объясняет смысл жизни, общества, этики, красоты и уродства, истины и лжи. Это и есть иметь религиозную идеологию. Таким образом, идеализм Гегеля, диалектический материализм Маркса, экзистенциализм Хайдеггера, Ясперса и Сартра, абсурдность тщетности Альбера Камю и Беккета, религия католицизма и/или ислама, даосизм Лао-цзы, «карма» индуизма, боль и «нирвана» Будды, единство бытия Халладжа , пессимистический детерминизм Хайяма, Шопенгауэра и Меттерниха — все это мировоззрения.
Философская антропология
Это состоит из типа отношения, которое любая школа мысли имеет к человеку, который формирует ее мировоззрение, например: «Что такое человек?», «Каким должен быть человек?» Я имею в виду здесь тип знания, который
существует в школе мысли о человеке, а не в конкретной научной терминологии антропологии или общем значении гуманизма. Я имею в виду реальную ценность, миссию и значение, которые школа мысли имеет в отношении человека, а не в противоположном смысле. Человеческая подлинность — это фраза, используемая древними греками, Ренессансом или школами радикализма в конце 18-го и начале 19-го века или значение, которое экзистенциализм придал ей в 20-м веке.
Очевидно, что человек познается в соответствии со своим мировоззрением, и каждая школа мысли обозначает или определяет «человека» по-разному. Одна школа называет человека «материалистическим животным». Другая называет его/ее «божественным животным». Каждая школа определяет или описывает человека с помощью другого прилагательного, например: создатель идеала, рациональный, экономический, производитель орудий, свободный, принимающий решения, лишенный субстанции, колеблющийся, предвзятый, подобный Богу, естественный, социальный, создатель культуры, цивилизованный, сознательный и т. д.
Здесь следует отметить, что когда школа мысли говорит о человеке, она имеет в виду значение и истину человека с философской и идеологической точки зрения, а не реальное существо, описываемое или обсуждаемое в таких науках, как физиология, психология, биология, теология, антропология, социология, морфология и т. д. Я имею в виду истину человеческого рода в его/ее идеологии, его/ее школе мысли и идеологических установках, а не в строго научном смысле.
Описывается истина человека, а не его/ее реальность. Так, как философия, религия и искусство говорят о человеке, так, как описывают, объясняют и рисуют человека Будда, Конфуций, Сократ, Платон, Руссо, Гегель, Маркс, Толстой, Сартр или Авраам, Иисус Христос, Пророк ислама, Али или Гомер, Гете, Хафиз, Руми, Тагор, Жорж Сандс и Ван Гог, а не так, как о человеке говорят Клод Бернар, Дарвин и Фрейд.
То же самое относится и к истории. Под философией истории я подразумеваю концепцию, истину, движение и цель, которые философы или пророки имеют относительно истории. Это взгляд на историю как на единую реальность, которая имеет свое собственное особое значение и ориентацию, как ее понимали и описывали Ибн Халдун, Вирго, Гегель, Маркс, Эмерсон и Тойнби, а не как упоминают великие историки и историографы, такие как Геродот , Гиббон, Таббари и Бихаки .
То же самое относится и к социологии. Это то, что социология означает как школа мысли, а не как наука в том смысле, как ее описывает профессор социологии в университете.
Я считаю, что эти три формируют основные столпы школы мысли, воззрения на человека, историю и общество. Эти три показаны на рис. 1. Все они вытекают из мировоззрения и имеют с ним логическую причинно-следственную связь. Это три колонны, которые строят школу мысли, фундаментом которой является мировоззрение.
Вся идеологическая надстройка надстроена на них. Это как человек, который несет бремя доверия к кому-то. Каждый человек, который имеет
достигнув стадии «сознания» и ощущая внутри себя бремя миссии ради человечества, он оказывается подобен Атланту, который вынес на своих плечах тяжесть мира.
Эта концепция является концепцией идеологической школы мысли. Это форма, которая несет в себе истину человека, потому что человек, по сути, есть не что иное, как вера и борьба.
Часть 3
Под этим я подразумеваю особую человеческую веру, основанную на целесообразности школы в отношении человеческого общества и на отношении к нему. Социология школы мысли, во-первых, определяет, что она признает реальностью общества, а во-вторых, как она пришла к познанию этого с интеллектуальной и идеологической точки зрения. Это происходит потому, что социальная точка зрения в школе мысли содержит приверженность обществу как доктрине для своей идеологии. Это не просто вопрос анализа общества без цели или ограничений.
В школе мысли социология находится в гармонии с наклонностями, идеалами и особыми взглядами этой школы. Основываясь на этом, она судит, критикует и оценивает. Она ориентирована и имеет обязательства, подобные взглядам Дюркгейма и Гурвича , в отличие от социологий, которые чаще всего предлагаются в университетах, где цель состоит только в том, чтобы анализировать и познавать отношения и явления, изучать именно то, что существует, как оно есть и как его видят, просто изучать следствия, как они есть, не уделяя никакого внимания причинам.
Социология 19 века была в основном идеологической или, как говорят европейцы: преданной социальной точке зрения. Сегодня, с другой стороны, наряду с общим отношением в других науках, акцент делается на дистанцировании науки от идеологии и даже на устранении любого чувства приверженности, воздержании от любого определения хорошего или плохого. Что касается оценочных суждений, считается, что социология должна только судить о реалиях, а не обращаться к добру или злу, предлагать решения и руководство и брать на себя ответственность или социальные, этические или даже человеческие обязательства. В целом, она отказывается принимать идею или принимать определенное направление или цель как в теории, так и на практике. Вместо оценки и руководства она обращается к установлению фактов и анализу.
Он также провозгласил тезис: Наличие обязательств, идеологии или цели навредит науке и ограничит ее рамками определенных или конкретных идеологий, конкретными верованиями. Он автоматически возьмет проблему в свои руки. Он направит ее к цели, в которую он верит. В результате наука, вместо того чтобы объективно искать истину, какой бы она ни была, будет вынуждена искать заранее ¬определенные результаты, которые служат и подтверждают систему верований.
Это потому, что, с этой точки зрения, «преданный исследователь» (тот, кто предан религии или атеизму, духовности или материальности, социализму или капитализму, свободе или диктатуре и т. д.) по своей природе не может быть свободным. Невозможно быть исследователем, который
неограниченные или безграничные мнения, чтобы ничто не повлияло на чьи-либо исследования и не испортило любой полученный результат.
Например, преданный социолог не может быть объективным и свободным исследователем истории. Почему? Потому что при изучении истории человек просто ищет классовую борьбу. Всякий раз, когда он ее находит, она подтверждает его точку зрения, а всякий раз, когда он ее не находит, он/она ее оправдывает.
Где бы мы ни находили что-либо, противоречащее этой точке зрения, мы это игнорируем. Иногда мы даже не видим этого и не можем видеть, потому что мы носим очки, окрашенные нашими собственными идеологическими взглядами.
То же самое, с этой точки зрения, относится к религиозному физику, который постоянно ищет Бога в своих научных исследованиях. В отличие от этого человека, материалистический физик видит, что все вокруг пусто от Бога. Таким образом, только тот исследователь может объективно понять физический мир таким, какой он есть на самом деле, кто свободен от обеих этих связей.
Мы видим, насколько эти аргументы прочны, и, с одной точки зрения, они верны в том смысле, в каком мы видели в Средние века, что из-за религиозных убеждений наука и исследования были обязаны доказывать только те истины, которые ранее были предложены религиозными учеными. Они достигли результатов, которые христианство предопределило.
В XIX веке науки, в частности, общественные науки, такие как история и социология, так решительно выступали против ученого, имеющего систему убеждений и предопределенные идеи, закрепленные различными партиями, включающими законы идеологического класса или антикласса, расизма или национализма, до такой степени, что появился своего рода неосхоластика . Наука, которая была освобождена от служения религии в Средние века, в новом веке теперь использовалась школой мысли.
Необходимость освобождения науки от узких ограничений идеологий, ее стремление доказать позицию партии и оправдать расовые, национальные, классовые, политические и экономические желания идеологов и философов создали наиболее подходящую ситуацию, когда из-за одной искусной ошибки те, кто поддерживал эту точку зрения, смогли отделить науку от ее миссии и важнейшей обязанности служить человечеству и нести людям сознание и руководство.
В своем изучении реальностей в поисках истины они изолировали и отделили науку от людей с помощью таких аргументов, как «объективная истина», «свободное исследование», «чистая наука», «необязательство ученого», «избегание предубеждений», «предварительно -сфабрикованные идеи», которые все были привлекательными и логичными. Это было особенно верно в отношении социальных наук, таких как история, социология и литература, которые, больше, чем другие области, могли быть сознанием для интеллектуалов и руководством для масс во всем мире.
Произошло то, что, используя эти аргументы, современная наука больше не могла предлагать решения, выносить суждения, определять направления, объяснять цели, доказывать или отрицать идеи, давать методы для процедуры, показывать путь, критиковать существующие реалии, предлагать предложения по улучшению или предвидеть подходящие ситуации. Она в основном изучала и анализировала проблемы, делала неизвестные научные вопросы ясными
и, открыли логические причины и следствия в явлениях. Больше не было миссии пророческого руководства.
Наука отделилась от структуры общества. Она потеряла связь с мыслями людей. Не имея возможности критиковать нынешнюю ситуацию, она больше не могла помогать решать жизненные проблемы. Она больше не могла направлять общество в нужном направлении, проясняя основные элементы, приводя к снижению общественного невежества и помогая людям осознать причины их прошлых и настоящих несчастий. Она больше не заботилась о судьбе общества и его способности контролировать свою собственную судьбу и достигать своих идеалов.
Подобно тому, как благочестивые и преданные люди изолированы своей набожностью, что делает их легкой добычей для грабителей , нечестивые и обманчивые люди, сторонники «объективности», во имя «объективности» отделили науку от ее обязательства и ответственности нести людям сознание, просвещение, руководство и помощь, чтобы наука могла лучше достигать своих целей и задач.
Социология и история развились из этого. Ни объективные историки, ни социологи без миссии не описывают, что прошло или проходит для людей, ни что они должны делать, ни в чем заключается их спасение. Они пренебрегли тем фактом, что когда они отбросили свою приверженность человечеству и стали не ограничены и безразличны к цели или задаче, они затем были использованы в качестве инструментов теми, кто играет с историей и могущественными элементами общества, чтобы помочь им достичь своих целей!
Отделив науку от ее служения людям и ее ответственности за привнесение совершенства, сознания и спасения обществу, она автоматически стала использоваться для служения врагам людей. Она стала инструментом для дальнейшего упадка, невежества, интеллектуального и социального рабства человека. Как мы видим сегодня, естественные науки были освобождены от своего обязательства искать истину вселенной или доказывать или отрицать существование Бога, но для всех практических целей она стала рабом капитализма.
Социология больше не тревожится верой, как это было в Средние века, и идеологией, как это было в последние столетия. Она стала наукой, которая предлагает исследования и обучение за закрытыми дверями. Она используется для насыщения эго профессоров, для развлечения студентов или для того, чтобы показать секретным, империалистически ориентированным учреждениям, как унижать, отклонять и грабить западные массы и/или обездоленные восточные народы. Она служит капиталистическим или антинародным организациям, разрабатывая способы и средства, с помощью которых они могут разбавлять, загрязнять и по сути уничтожать человеческий дух, что приводит к застою и деградации человека.
Я принимаю аргумент о том, что предвзятость и идеологический догматизм вредят научным исследованиям и что ученый, который уже верит, что он знает, что такое истина, не может быть хорошим ученым, потому что исследование означает изучение, анализ, объяснение и измерение проблем для того, чтобы найти истину. Физиолог, который до проведения любого исследования верит, что «душа» существует или не существует, определенно не может найти настоящую истину. Верующий капиталист или коммунист, когда он начинает изучать историю, чтобы найти истину и понять интеллектуальную
движение истории, наконец, откроет те самые истины, в которые он уже верил.
Традиция, которая ясно гласит: «Всякий, кто толкует Коран, исходя из своего собственного «мнения», будет сожжен в огне», объясняет этот научный принцип.
«Мнение» здесь то же самое, что и предвзятое суждение. Это предвзятое суждение, которое либо сознательно, либо бессознательно заставляет ученого изменить смысл Корана так, чтобы он соответствовал его собственному предопределенному мнению, вместо того, чтобы интерпретировать его смысл. Именно по этой причине мы видим, что когда сунниты, шииты, суфии, философы и т. д. изучают Коран, они достигают тех же результатов, что и до того, как начали . Коран стал средством доказательства их идей, а не средством получения ими из него своих идей.
Забавно и трагично, что кто-то интерпретировал слово «мнение» в Предании как «интеллект», заключив, что никто не имеет права толковать Коран своим собственным интеллектом! Как будто есть что-то, кроме интеллекта, с помощью которого можно что-то понять!
Они намеренно сделали это, чтобы люди не понимали Коран. То же самое было и в Средние века, когда чтение и понимание Библии и Пятикнижия принадлежало исключительно священникам и священнослужителям. Они препятствовали переводу , толкованию и распространению, чтобы люди не могли ссылаться на них. Таким образом, книги спасения оставались во владении официального религиозного духовенства.
То же самое было сделано с Кораном. Не давая людям изучать Коран и думать о нем, религиозные ученые превратили его в книгу, так что для людей осталась только его форма. Его дух, цель и задача остаются неизвестными. Они превратили его в фразы и стихи тайных слов, не понимая их смысла. Как было указано и как предупреждал Коран, они интерпретировали Коран своими собственными предвзятыми идеями, а не своим умом или использованием логики.
Таким образом, существуют две основные теории. Первая наука, находящаяся на службе у системы верований, делает науку средством оправдания предвзятых представлений. Вторая наука, свободная от любой системы верований и ради самой науки, делает науку неэффективной и бесполезной. Во имя объективности она лишена цели. В результате ученый больше не служит людям и обществу, и для всех практических целей наука либо становится бесплодной, либо используется для служения сильным, богатым и/или обманщикам.
Я предлагаю третий путь: ученые, прежде чем приступить к какому-либо исследованию, должны освободиться от каких-либо конкретных убеждений, а после достижения результатов — быть связанными ими.
Прежде чем приступить к какому-либо исследованию, ученые не должны быть настолько преданы делу, что в ходе исследований, которые они собираются предпринять, они по необходимости докажут свои собственные предвзятые представления. Скорее, результаты самого исследования, а не исследователи, должны показать им истину, и затем эта доказанная истина станет верой для исследователей. Осознав истину, они должны быть преданы ей и осознать свою ответственность перед ней, а также свою ответственность перед людьми и
их время для их собственного научного сознания. То, что это, вера или идея, которую их исследование доказало им.
Таким образом, этот путь не порабощает науку и не подтверждает предвзятые идеи. Он не мешает науке выполнять свою функцию руководства и указания людям пути спасения. Он не отстраняет ее от наблюдения за нуждами человека, служения человеческому обществу, критики, предложения решений и демонстрации истины и лжи. Он не изолирует науку в университете и не должен использоваться исключительно могущественными оппортунистами или теми, кто хочет обмануть.
Социологи, историки или антропологи не должны позволять, чтобы их знания использовались для оправдания и подтверждения их предвзятых и ненаучных представлений. Они не должны позволять тем, кто верит, использовать науку как средство для достижения своих целей. Они также не должны останавливаться на этом знании, то есть довольствоваться логическим и научным анализом и объяснением причин истории, общества и современных людей.
Вместо этого, после открытия истины, после объективного и беспристрастного поиска, они должны представить как отрицательные, так и положительные причины и следствия. Они должны направлять людей пророческим образом. Они должны напоминать о причинах отсталости и вырождения общества, класса или человеческого рода, в целом достигаемых посредством объективного исследования, а затем показывать путь к прогрессу и спасению. Они должны стремиться к этому пути и стать преданными ему, а не «науке ради идеологии» или «науке ради науки». Вместо этого: направляющая наука, преданная истине. Приверженность вере до исследования вредит науке и обманывает людей, но приверженность вере после исследования является пророческой миссией ученого.
Часть 4
Философия истории
Некоторые считают, что история бесполезна. Одним из людей, которые не верили в историю, был Наполеон. Он сказал: «История — это не более чем ложь, которую принимают все».
Есть некоторые известные люди, которые смотрели на историю как на искусство, а не как на науку. Один считал, что история — это не объективная реальность, как гора, природа, море, человек, общество или сама жизнь, а поэма. Поэма — это не устаревшая реальность, которую открывает поэт. Скорее, поэт использует разные вещества и создает поэму. Он изобретает ее и создает то, чего не было. Используя тот же аргумент, история — это поэма, которую поет историк, а не внешняя реальность, которую он открывает. Один историк поет ее так, а другой — иначе. Таким образом, каждый поет ее так, как он хочет, чтобы ее пели, или как он может петь.
Современный француз говорит то же самое, но с большей серьезностью: «История подобна горе, для которой я, как и все остальные, делаю свои собственные каменные блоки, чтобы построить тот рисунок, который у меня есть. То есть я вхожу в историю и выбираю что угодно и любую форму, какую пожелаю, вырезаю и изменяю ее, а затем использую
избранные элементы строительства исторического здания, где я сам являюсь проектировщиком, строителем и архитектором.
Например, история Французской революции — это не реальность, которую историки открывают и затем выражают. Историк ее создает. Это вышеупомянутая гора, которую историк начинает возводить в соответствии со своими собственными вкусами, убеждениями, потребностями и творческими способностями, выбирая каменные блоки для строительства истории, которой он хотел бы быть.
Но философия истории не считает, что история — это отдельные случайности прошлого, случайности, созданные личностями, сильными мира сего, полководцами, героями и завоевателями. Она не рассматривает историю как материал, хранящийся в прошлом, который писатель выбирает в соответствии со своими потребностями и вкусами.
История — это непрерывный и единый процесс, который движется и развивается с самого начала жизни человечества в соответствии с детерминированным научным законом причины и следствия. Он принудительно проходит через различные стадии и сталкивается с определенными точками, которые можно предвидеть. Наконец, он непременно и с необходимостью достигает своих целей, которые были предопределены законом движения истории. Так же, как растение или курица вырастают или как земля движется в течение определенного периода времени, так и история — это живая, естественная реальность. Таким образом, согласно научным законам и принципам причины и следствия, она имеет свое собственное движение и эволюцию. Следовательно, она не является инструментом, который может использовать тот или иной человек. Это также не нелогичный или случайный процесс без какой-либо цели.
Поскольку течение истории является научным, если я оказался в середине этого течения, если я точно открыл законы движения истории, я могу предвидеть судьбу любого общества или других обществ через триста лет. Это как метеорология, где, зная законы атмосферы, которые являются логическими законами причины и следствия, можно точно предвидеть изменения погоды, повышение и понижение температуры, возможность дождя, приход облаков, возникновение шторма и дуновение ветров.
Поэтому, если мы обнаруживаем поток движения истории, мы можем предположить, что произойдет в будущем. Человек, который придерживается принципа W , который верит в философию истории или, еще лучше, в науку истории, верит, что история — это научная реальность и движение, которое течет в соответствии с фиксированными научными законами.
Поэтому судьба человечества на протяжении веков не случайна. Она не создается личностями и не стоит, не движется, не наклоняется и не прогрессирует в соответствии с желаниями Ws или этого человека. Она движется в соответствии с принудительными, существующими научными законами, которые существуют в самой ткани общества и времени. Это движение, которое происходит в соответствии с научным законом в обществе, называется «историей».
Следовательно, история — это непрерывный, детерминированный поток, который движется по определенным строгим законам. Это и есть вера в философию истории.
Но как она движется? По каким научным законам? Как их можно предвидеть? В каком направлении она движется? Ответ на эти вопросы создает особую философию истории каждой школы мысли. Каждая школа мысли отвечает на них в соответствии со своими собственными взглядами. Поскольку «наука истории» не имеет
пока еще не открыта или пока еще не полностью признана и принята всеми, мы проектируем ее в идеологической школе как «философию истории», а не как доказанную, подтвержденную и фиксированную науку.
Идеология
Идеологии включают в себя как веру, так и знание о ней. Это иметь особое отношение и сознание, которые человек имеет по отношению к себе, своему классовому положению, социальной базе, национальной ситуации, мировой и исторической судьбе, а также судьбе своего собственного общества, от которого он зависит. Согласно своей идеологии, человек объясняет вышеуказанные пункты и на этой основе находит свои собственные особые обязанности, обязательства, направления, решения, желания, позиции и суждения. Следовательно, он придерживается особого поведения и этической системы ценностей. То есть, именно в соответствии с мировоззрением и фундаментальным типом социологии, философской антропологии и философии истории человек имеет свои убеждения о жизни, отношения к «себе» с другими и с миром.
Она проясняет, как человек должен жить, что он должен делать, какой тип общества должен быть создан, как создается идеальная социальная система, каковы обязанности и обязательства человека перед обществом, какие типы конфликтов, отношений, идей, потребностей, убеждений, негативных или позитивных ценностей, коллективного поведения, шкалы добра и зла, социальной и гуманитарной идентичности должны быть созданы и установлены.
Таким образом, идеология — это система убеждений, которая интерпретирует социальную, рациональную и классовую ориентацию человека, а также его систему ценностей, общественный порядок, образ жизни, идеальную личность, социальную ситуацию и человеческую жизнь во всех ее различных измерениях. Она отвечает на вопросы: Какой ты? Что ты делаешь? Что ты должен делать? Что должно быть?
Различные аспекты инфраструктуры ( т.е. мировоззрения) и супраструктуры (философской антропологии, социологии и философии истории, образующие идеологию) обретают смысл, могут быть поняты и превращены в жизнь и движение в школе, когда проясняются два момента: ее взгляды на идеальный город и идеального человека.
Идеальное общество (Утопия)
Утопия — это идеальное общество, которое человек представляет себе в своем уме, желает и борется за него, чтобы человеческое общество приняло эту форму. Все философии, религии и люди имеют в своих умах разный тип утопии. Рай — это утопия или идеальное общество в уме религиозного человека. Утопия Платона была идеальным городом для аристократических греков и интеллектуалов его эпохи. Град Бога Святого Августина, Священный город Жана Изола и Общество Всеобщей Справедливости Шиитов в конце времен — все это идеальные общества.
Во многих древних книгах описывались идеальные города, такие как философия Джабалвы и Джабальсы, города с идеалистическими людьми, правительством, религией, политической организацией, социальными классами, этикой, экономикой, социальными основами,
мысль и культура. Поэтому, вопреки тому, что поверхностно утверждается, создание утопий является результатом потребности каждого идеалиста в целеустремленном человеке. Все это показывает, что желание иметь более высокую форму общества существует как в изначальной природе каждого человека, так и в сознании каждого общества. Это проявление развивающегося духа каждого человека.
Эта «высшая форма общества» в школе мысли не является воображаемым или фиктивным обществом, а идеальным обществом, которое формируется из идеологии этой школы мысли. Это происходит потому, что верующие каждой школы мысли верят в человеческий, свободный и идеальный образ жизни и не только верят в возможность такой жизни и ее определенность, но и борются за ее создание.
Желаемая, идеальная или высшая форма общества — это идеальный мысленный образ этого общества, который существует у отдельного человека или группы людей, разделяющих данную школу мысли, и которые пытаются изменить человеческое общество под этот тип общества.
По сути, существование воображаемого общества доказывает, что человек всегда движется от «текущей ситуации» к более «желаемой ситуации», будь то воображаемая, научная, утопия Платона или бесклассовое общество Маркса. Но желаемое общество в школе мысли — это научное и потенциально объективное общество, которое находится в гармонии с духом и ориентацией этой школы мысли, основано на ее мировоззрении и соответствует ее конечной цели и философии жизни в этой школе.
Идеальный прототип
Идеальное человеческое существо мотивируется желанием того, кем оно «должно быть» и «должно стать». Именно таким человеком стремились стать мистики. Универсальный прототип ( Энсон -э-Камель) ясно упоминается в наших трактатах, особенно в трактатах по философии и просветлению. Это человек, который достиг наивысшего уровня, которого может достичь и к которому может развиваться человеческое существо . Это человек, который освободил свое «я» от уз «жажды» и «страсти» и возвысился как человеческое существо.
Фашизм говорит о «сверхчеловеке». Ницше говорит о человеке, который становится наследником богов. Гегель в своей философии истории, которая основана на его особом идеализме, предвидит будущее, в котором «абсолютный идеал», пройдя эволюционные стадии самосознания высшей формы человека, достигает «абсолютного сознания» и на этой стадии — универсального прототипа.
Этический социализм XIX века в Германии, в который верило большинство учеников Гегеля, пытался достичь человека «здорового нрава», «человека, который есть человек», таланты которого свободно и здорово развивались бы путем борьбы как с буржуазным «этот мир» и благочестивым «потусторонним миром», поскольку и то, и другое делает человека ущербным, измененным и отчужденным от истины «я» и своей изначальной природы.
Даже марксизм, который основан на «материализме» и, как объясняют наши интеллектуалы, «человек» для них — это экономическое животное, говорит о «целостном человеке». Этот человек — тот, кто целостен, совершенен и завершен. Он не стал
несовершенный, парализованный, разрезан на части или отчужденный. Он не был сделан безумным системой или изменен. Он не страдает от чувства самопотери. Он не поклоняется богатству. Он не одномерен. Он не колонизатор и не колонизированный. Он не хозяин и не раб. Он не искатель похоти, монах или аскет. Он не рабочий, который остался без работы из-за существования реакционных и отклоненных элементов, экономических условий, классовой системы и нечеловеческих условий труда.
Поэтому все школы мысли, будь то материалистические или мистические, имеют ментальную концепцию «совершенного типа», тотального человека, идеального прототипа человечества. В противном случае социальная философия, этическая школа мысли и путь, которому нужно следовать в жизни, бессмысленны, потому что им не хватает ориентации.
Человеческая модель — это модель, которая дает направление и заставляет нас двигаться. Она требует, чтобы и наши руки, и наши мысли были задействованы в поиске или достижении этой модели.
Модель может быть использована как шкала жизни, этика, средство обучения и воспитания людей. Невозможно дисциплинировать людей, не признавая универсальный прототип и не имея универсального прототипа для человеческой расы. Мы должны знать потенциального человека, чтобы создать этого человека с помощью разработанной, точной и научной техники или метода.
Дисциплина означает «стать человеком» и приблизить его к универсальному прототипу. Если мы спросим тех, кто занимается обучением человека, кем должен стать каждый человек, они не смогут ответить, что такая проблема не имеет значения, поскольку они намерены изменить нынешнее положение человека. Поэтому универсальный прототип должен быть ясен, и должно быть известно, какой это тип человека.
Они не могут спорить: «Мы эксперты и отвечаем только за их обучение и преподавание. Универсальный прототип нас не касается. Философия и религия должны прояснить это». Такое обучение и преподавание похоже на плотника, который собрал сотню единиц оборудования и различных пород дерева и искусно работает над ними, но когда вы спрашиваете его, над чем он работает, он отвечает: «Понятия не имею. Я реалист. Я не идеалист. Я просто рублю дерево, но понятия не имею, для чего оно и кто будет его использовать».
Мы должны учитывать тот момент, что система человеческих ценностей определяется универсальным прототипом, который находится в наших мыслях и в которого мы верим как в модель человека, символическую модель, возвышенного человека, которым мы должны быть, но не являемся. Главная цель и усилие обучения и преподавания — сделать так, чтобы люди из поколения в поколение становились все более похожими на эту модель. Поэтому каждая школа мысли должна представлять свой идеальный образ универсального прототипа, иначе все ее усилия напрасны, а ее движение — бесцельно.
Здесь следует отметить, что универсальный прототип или общество, которое движется к возвышенным символам, идеальным и образцовым моделям, всегда разрушает на своем пути устоявшиеся шаблоны и стандарты. Универсальный прототип индивида или общества является
сила притяжения, которая определяет направление движения, но не определяет окончательную или фиксированную форму.
Это фактор движения, который отрицает неподвижные и запрещающие факторы. Фиксированные стандарты помещают человека в заранее сконструированные формы и измерения. Он формирует человека по своему желанию, стремясь к идеалу, он освобождает человека от этих форм и выводит его из застоя каждого курса действий и системы. Он перемещает человека в потоках времени к океану и/или абсолютной вечности.
Поэтому, как я уже упоминал в начале своей лекции, так же, как я не верю в фиксированные и заранее созданные формы , я не верю в невовлеченность, необязательность и безответственность. Вместо освобождения или ограничений, я считаю, что ориентация должна быть выбрана не в ее «форме бытия» или «в бытии без формы», а скорее как вечное эволюционное становление, вечное движение и миграция не для достижения точки, а для ориентации в направлении.
Таким образом, проект школы мысли состоит из инфраструктуры мировоззрения и надстройки философии в отношении человека, общества и философии истории (основных столпов), формирующих ее идеологию, разрабатывающих идеальное общество и идеального человека.